ТЕРСКИЙ СБОРНИК
Литературно-научное приложение к " Терскому Календарю " 1903 г.
Издание Терского областного статистического комитета.
Под редакцией Г.А. Вертепова.
Выпуск пятый.                                                                                                                       
                                                                                                                      СТАНИЦА УРУХСКАЯ.
                                                                                                                  Историко-экономический очерк
                                                                                                     Географическое положение и население станицы.
   До 1873 года станица Урухская была расположена вблизи укрепления на правом берегу реки Уруха, но в 1873 году она перенесена была на реку Золку под 61° 19 40' восточной долготы и 44° 9 30' северной широты, в 15 верстах на восток от города Георгиевска и в 22 верстах, по тому же направлению, от станции «Незлобной» Владикавказской железной дороги, на дороге из города Георгиевска в город Моздок.
   Вся местность общественного надела этой станицы представляет слегка всхолмленную возвышенность, имеющую степной характер: на многие версты не видно даже одинокого дерева, оживляющего горизонт, и только кусты караганника и дикого веника, да во впадинах жалкого терновника разнообразят ландшафт.
   По ширине всего станичного надела, верст на шесть с юго-запада на северо-восток, проходит глубокая долина реки Золки, впадающей в пределах Ставропольской губернии в реку Куму, по правому берегу которой в том месте, где долина расширяется приблизительно до 3-х верст, расположена самая станица, на высоте 104 сажень над уровнем Черного моря.
   Окруженная с СВ и ЮЗ лесом, растущим по долине Золки, а с СЗ и ЮВ крутыми и высокими спусками, возвышающимися до 15—20 сажень и более над поверхностью долины, станица скрыта здесь от глаз путника и только в версте от неё, при спуске уже в долину, она вдруг разворачивается у его ног или выступает из-за деревьев леса, начинающегося с СВ у самой окраины станицы, а с ЮЗ не доезжая версты. Верстах в двух от станицы, на СВ от неё образовалась среди леса поляна, мерою до 70 десятин, поросшая камышом, доставляющим станичникам крышу для домов и сараев. Лес на СВ стороне, среди которого у станичников не мало садов и огородов, ежегодно весною почти весь затопляется подпочвенной водой, не высыхающей иногда в течении круглого года, особенно же у самой станицы, где в следствии большой углубленности образуется гнилое болото, служащее гнездом злокачественных лихорадок. Болото это хотя и возможно осушить или засыпать, но этого не делается, по словам станичников, за неимением времени и жители соседнего квартала болеют из года в год.
   В 1820 годах генералом Ермоловым, для защиты Военно-Грузинской дороги от станицы Екатериноградской до гор. Владикавказа, были заложены укрепления: Заречное, Пришибское, Аргуданское, Урухское, Минаретское, Дурдурское, Ардонское и Архонское; затем, в 1837 году, в приезд Государя Императора Николая Павловича, командиром Кавказского корпуса приказано было 2-му Малороссийскому казачьему полку, занимавшему с 1831 года верховья реки Малки со штабом в городе Георгиевске, представиться Государю в укреплениях: Пришибском, Урухском, Ардонском и Архонском по эскадронно. После блестящего представления в выше названных укреплениях, которому, кстати сказать, завидовали их братья 1-го Малороссийского казачьего полка занимавшего линию по верховьям реки Кубани, — 2-й Малороссийский полк был оставлен на постоянное жительство в укреплениях, в которых он имел счастье представляться, без возврата на родину. Для поселения были выбраны из обоих полков женатые казаки, а холостых перевели в 1-й полк, который тогда же переведен был во Владикавказ. Дома строились сообща, по 250 дворов в каждом поселении, причем каждому семейному казаку выдано было от казны на обзаведение хозяйством по 42 руб. 85 коп. Малороссийские поселения наименованы были «поселенными кадрами». В 1839 году 2-й Малороссийский полк переименован в 1-й Владикавказский, но до 1842 года продолжал комплектоваться уроженцами Черниговской и Полтавской губерний. В 1839 году вытребованы были семейства казаков на счет казны, и казаки с нетерпением ожидали приезда «жинок», с которыми не видались почти восемь лет. До сих пор старики с любовью вспоминают день приезда семей. Это, — по их словам ,— «был день радости и веселья» среди годов беспрерывных трудов и тягостей боевой жизни. Но недолго радовались урухцы приезду «жинок», скоро губительный климат заставил расширить кладбище и красавицы «жинки» и малолетки стали переселяться туда. В 1843 году малороссийцы соединены в один полк и присоединены к Кавказскому линейному войску, причем им подарено было казною обмундирование, снаряжение и вооружение, а также и лошади.
   Таким образом на месте маленького укрепления на берегу реки Уруха, впадающего в Терек, занимаемого до 1837 года ротой пехоты и артиллеристами, возникла станица, получившая свое название от реки и сохранившая его до настоящего времени.
   К коренным казакам Черниговской и Полтавской губерний (250 дв.) добавлено было впоследствии еще несколько семей Полтавской губернии; а затем производились добавления из женатых солдат, известных долгое время среди казаков под именем - «солду-казак», и крестьян. Но в следствии боевой жизни и губительных лихорадок число жителей быстро уменьшалось, так что к 48 году в станице оставалось не более 70 дворов, а потому в этом году добавлено было 40 семей переселенцев Харьковской губернии; но тут к лихорадкам присоединилась холера (47-48 годов) и унесла не мало жертв. В 1849 году, во время заселения станицы Змейской, в Урух добавлено было еще несколько семей; в 1869 году, во время расселения станицы Камбилеевской, в Урух переселено 39 семей; но все эти добавления увеличивали население станицы не надолго. Болотистая почва по реке Уруху, поросшая лесом и камышом, а в следствии этого сырой климат с своими лихорадками действовал особенно сильно на новых поселенцев, урезывая довольно быстро число их; особенно сильно страдали дети. Из приговора, общества от 28 января 1873 года видно, что с основания станицы до этого года добавлено было в разное время около 1400 душ обоего пола, а между прочим в том году населения в станице было только 647 душ обоего пола, кроме борьбы с климатом, урухцам приходилось из года в год вести борьбу с рекой, так как Урух своими размывами грозил смыть станицу. Вначале, в борьбе с рекою казакам помогала рота, стоявшая в укреплении, но в 60-х годах она ушла и станичникам стало не под силу вести борьбу с непокорной рекой» В январе 1873 года через начальника Нальчикского округа им предложили переселиться в станицу Змейскую; но так как по климату эта станица мало чем отличалась от ст. Урухской, то общество приговором от 28 января того же года просило о переселении на свободную войсковую землю на реке Золке, оставшуюся по переселении станицы Незлобной. Эта просьба была уважена и станица в том же году выселилась на новую землю, с переименованием в Урухский поселок, но в 80-х годах и по настоящее время она опять именуется станицей. С 1873 по 1875 год в станицу переселяются привлеченные слухами о необычайных урожаях из станиц Ардонской, Сунженской и Пришибской более 100 семей, и затем переселения в станицу прекращаются и население в станице уже увеличивается рождениями, благодаря более здоровому климату.
   Таким образом, несмотря на неоднократные добавления, станица сохранила свой малороссийский элемент, но язык потерял чистоту и редко кого встретишь в станице говорящего по малороссийски.
   В настоящее время, по посемейному списку станицы, в ней числится 1256 душ обоего пола казачьего населения. Живущих оседло не казачьего сословия 232 души и не оседло 93 души, а всего в станице 1581 душа обоего пола. Домов в станице 278; дома все деревянные или саманные, крытые камышом, но есть крытые черепицей и железом. Церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы (день эскадронного праздника 4-го эскадрона 1-го Малороссийского полка), деревянная, крытая железом, на 100 человек; ограда кругом её кирпичная, довольно красивая.
До присоединения к Кавсказскому линейному войску станица принадлежала к управлению военных поселений, а с 1843 года она причислена ко 2 военному отделу, в административном же отношении к Нальчикскому округу. Казаки действительную службу несли до 1839 года во 2 Малороссийском полку, а затем в 1-м Владикавказском, где из них формировали З-ю сотню. До 1839 года полком командовал полковник Стоцкий, от него полк принял полковник Михаил Сергеевич Ильинский, а после — полковник Василий Евмениевич Шостак. Кадром в станице Урухской заведовал ротмистр Шостак (впоследствии командир полка). Станицей управлял с 43-го года станичный начальник-офицер. Станица была окружена высоким валом, со рвом более двух сажень шириною, на четырех углах имелись батареи и два орудия для установки на этих батареях, да кроме того два полевых орудия, таково было укрепление станицы. Форма одежды у казаков была: черкеска (до колена) коричневого сукна, зеленые бешмет, верх на шапке и таковой же шнур к пистолету; шашки у них были златоустовские, которые и теперь легко встретить в станицах у казаков 3-й очереди и запаса.
   Много горя натерпелись урухцы, ведя борьбу с горцами и поддерживая свое начинающееся хозяйство, которое особенно трудно было вести всем малороссийцам, в следствии малочисленности семей и неимения взрослых работников; за выходом мужа в набег, одна «жинка с малышами» управлялась хозяйством, да и сами то они еще не привыкли пахать с шашкой на боку и ружьем за плечами, а станица расположенная среди кабардинских аулов, не раз подвергалась нападениям горцев. Особенно много пришлось потрудиться для защиты её в 1846 году, когда Шамиль с своими скопищами задумал прорваться в Кабарду вблизи Уруха, но путь его был открыт: ночью, по тревоге собрались урухцы, пришла сотня владикавказцев с полковником Ильинским, сотня донцов, да два орудия Урухской полевой артиллерии, а на рассвете пришла форсированным маршем из станицы Екатериноградской пехота, и сейчас же весь этот отряд пошел под командой полковника Ильинского на соединение с отрядом, стоявшим в станице Николаевской под командой генерал-майора Нестерова. Не доходя верст пяти до р. Змейки, отряд полковника Ильинского был остановлен переправившимися уже через Терек скопищами Шамиля. В виду невозможности задержать уже оканчивающих переправу чеченцев, а также прорваться сквозь их массу для соединения с отрядом г.-м. Нестерова, полковник Ильинский отступил и занял позицию для защиты станицы Урухской. Чеченцы бросились на отряд, так как заметили его малочисленность, но, потерпев неудачу и опасаясь прихода отряда из ст. Николаевской, прошли мимо. Эта задержка все таки помогла: Шамиль недолго погостил в Кабарде. Однако, Кабарда возмутилась и долго держала станицу в страхе нападения возмутившихся соседей; не раз они уводили пленных и угоняли скотину, а казаки втихомолку отплачивали им тем же. Вообще жизнь приходилось вести тревожную, и трудовой день начинался прежде всего выездом разведчиков. Утром, едва забрезжит рассвет, отворялись ворота, и десяток, а то и два казаков выезжали в поле, быстро рассыпались и внимательно осматривали окрестности, а в станице тем временем выгонялась на улицу скотина; люди, окончив свои приготовления на работу, выходили тоже туда, и вот, в ожидании известий от разведчиков, составлялись кружки, среди которых слышатся песни и шутки молодежи, а старики, усевшись на завалинки, делятся надеждами на урожай или впечатлениями недавно бывших набегов, и весь этот говор и смех покрывается оглушительным ревом, блеянием и ржанием скотины, ждущей с нетерпением, когда откроют ворота. Но вот скачет, махая шапкой, казак-разведчик: степь свободна; ворота снова отворяются и жители выгоняют табун на пастьбу, а затем и сами отправляются на полевые работы. Все работы в поле производились под прикрытием конных пикетов, и выход из охраняемого пространства стоил нередко жизни или свободы смельчаку, так как редко когда не скрывался где-нибудь по близости хищник, готовый воспользоваться оплошностью казаков. В виду опасности полевых работ, таковые производились недалеко от станицы, запашки делались незначительные и своего хлеба у казаков не хватало, а потому казна выдавала на семьи казаков провиант.

Исторические сведения.
   Урухцы, в составе сборных сотен от Владикавказского полка, не раз бывали в набегах с славным командиром сунженцев г.-м. Слепцовым. Вот, например, рассказ участника рубки леса на р. Гехи и боя в этих лесах, во время которого убит был Слепцов, урядника Ивана Минки: «В 1851 году, в декабре, наша сотня с подполковником Шостаком пришла в лагерь на р. Гехи, где уже были расположены пехота и казаки Сунженского полка и артиллерия. Через несколько дней наша сотня ушла пехотой под начальством полковника Карева на рубку леса по реке, но часа через три-четыре после начала рубки нам приказано было сесть на коней и по выстрелу из орудия со стороны чеченцев бросаться на их завалы. А завалы они выстроили большие,— ночи две рубили лес и копали землю; и пушка у них была, они уже раз стреляли из неё в наш лагерь. Так вот в обед, а то и позже, как из орудия-то они по нас ударили, мы прямо и бросились на большой завал, а за нами солдаты, с другой стороны сам Слепцов с сунженцами и пехотой. И досталось же тут чеченцам! Они бросились было в лес, где у них были засеки, но их с тылу приняли казаки в шашки, и много их полегло. Остальные убежали в лес. Слепцов, лучше видеть, вскочил на завал. Вот тут-то его и ударила пуля в грудь; положили его на бурку, где он и скончался. Через несколько времени мы отступили на прежнее место, а на другой день весь отряд был распущен, и мы вернулись в станицу».
   «В 1858 году я с товарищами урухцами был в составе одной сотни от Владикавказского полка в сборном отряде, которым командовал генерал-майор Вревский, и принимал участие в бою на высотах Корелам. Здесь нам приходилось брать каждый аул с боя. Все почти аулы были окружены засеками, но мы прямо бросались на них в атаку с шашками, а солдаты за нами бегом в штыки, и горцы бросались бегом и только уже из саклей стреляли по нас; но пехота скоро выгнала их и оттуда штыками, или поджигая сакли, а мы за аулами рубили бегущих. Разорив более десяти аулов, мы стали отступать по той-же дороге, по которой пришли, домой, но горцы заступили нам дорогу и, пользуясь прикрывавшим их лесом и скалами встретили отряд такой стрельбой, что нечего было и думать прорваться, к тому же наступила ночь. Тогда начальнику отряда проводники указали обходную дорогу по берегу р. Урус-Мартанки , на которую мы, пользуясь темнотой, и пошли. Дорога была плохая и саперам не мало пришлось поработать, чтобы хоть сколько ни-будь улучшить путь для проезда орудий, которые почти все время приходилось тащить или нам, или солдатам. Так мы шли три дня до ст. Слепцовской, благополучно вырвались из ловушки, в которой горцы думали уничтожить отряд. Они не ожидали, что отряд пройдет по Урусъ-Мартанке, и не оберегали этой дороги, а когда узнали, то было поздно и пули их до нас не доставали.
   «В 1858 году, — рассказывает урядник Андрей Бочаров, - стало известно через лазутчиков, что Шамиль задумал пройти из аула Аки-Юрта по р. Сунже в Назрановские аулы. Чтобы не пустить его туда, генерал-майор Мищенко собрал отряд на левом берегу р. Сунжи, верстах в десяти от ущелья. Отряд состоял из пехоты, артиллерии (12 орудий) и кавалерии (1000 ч.) — сунженцы, горцы, моздокцы и 2 сотни наших владикавказцев. Сборной кавалерией командовал майор Козлов, нашими сотнями есаул Иванюков и Сердюков, а артиллерией сотник Голяховский. Две сотни наши заняли сторожевую линию, верстах в 5 - 6 от отряда, вверх по реке, лицом к ущелью, на левом - же берегу. Около полудня пришли две сотни моздокцев на смену, и только что мы собрались уходить назад к отряду как из ущелья показались значки Шамиля, а затем масса чеченцев разом окружила и стиснула успевших собраться казаков. В тесноте мы едва имели возможность работать шашками. Но вот чеченцы - стали отступать; стало свободнее. Вдруг с высот, на правом берегу Сунжи, раздался залп из орудий, а затем гик. Чеченцы остановились, а мы, воспользовавшись тем, что стало свободней, да и подмога обрадовала, тоже с гиком бросились на них. Чеченцы не выдержали и повернулись назад к ущелью... Вот тут то натешились казаки! На расстоянии 15 верст гнали чеченцев, а в ущелье, на их несчастье, затрудняла им быстрое отступление болотистая реченка, где также не мало погибло и было взято в плен их.»
   Много было славных дел в войну на Кавказе, в которых урухцы принимали участие, но они ускользнули уже из памяти 70 - 80 летних участников и очевидцев, или перепутались с другими событиями, так что нет возможности из их рассказов составить что либо достоверное. А так как полк не участвовал в делах в полном составе, охраняя бывшую тогда Военно-Грузинскую дорогу, то и в полковых записях едва ли сохранились дела горсти людей, составленных часто из разных сотен, как не сохранились их послужные списки. Кончится набег или экспедиция, - они разойдутся по своим сотням и станицам, поделятся своими впечатлениями с родными и товарищами, а там новые события, и вот старое отошло и забылось, а спустя много лет оно принимает сказочный вид и рассказывается в минуту веселой пирушки, когда «бойцы поминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они...» Но
эти воспоминания часто далеки от истины.
   В 1873 году несколько человек урухцев принимали участие в покорении Хивы, в составе Красноводского отряда, под командой полковника Маркозова. «В поход выступили, рассказывал участник его, в январе месяце, и сколько пришлось перенести лишений при движении по Хивинским песчаным степям, страдая от жажды и зноя!.. От зноя люди падали без чувств десятками и чтобы привести их в чувство, приходилось кинжалами раскрывать рот, выворачивать завернувшийся язык и из чайников или бутылок лить им в рот воду. На привалах некоторые копали ямы в песке и ложились туда, думая хоть немного найти прохлады. Колодцы были удалены друг от друга и запас воды в бурдюках часто успевал от жары испортиться или совсем истощиться, прежде чем доходили до других колодцев. В большинстве вода в колодцах была заражена хивинцами набросанною туда падалью, и их нужно было сначала очищать. Глубина же колодцев и зловоние из них были таковы, что начальники платили тем, кто решался спускаться в них для очистки. Наконец, отряд от зноя и недостатка воды так расстроился, что полковник Маркозов не решился двигаться вперед и со своим адъютантом, не отдав никакого распоряжения, вернулся обратно, а вскорости за ним потянул и отряд. Так Красноводский отряд, потеряв массу людей, лошадей и верблюдов, не дошел до цели своего похода - Хивы, и уже по возвращении участников похода они узнали, что другие отряды были счастливее их и 28 мая покорили Русскому Царю царство Хивинское.»
   В войну с Турцией в 1877 — 78 годах урухцы были в составе 1-го Владикавказского полка в Дунайской армии, а 2 Владикавказского — в Азиатской Турции. Деятельность этих полков известна, - не даром они заслужили Царское спасибо!
   Наконец, в 1880 году урухцам пришлось побывать в делах против текинцев под начальством доблестных генералов Скобелева и Лазарева, имена которых говорят за успех дела. Это был последний военный поход, в котором принимали участие урухцы.
   В 1882 году станица была причислена к Горско-Моздокскому полковому округу, а в следующем к Волгскому, где казаки и отбывают действительную службу до сего времени.

Семейный, общественный и экономический быт.
   Как семейный, так и общественный быт урухцев не отличается от окружающего казачьего быта, разве развившиеся за последнее время семейные разделы, но и это, пожалуй, общая черта Волгского полка. Истинной причины тому трудно подыскать, но вероятно влияет на это, как и вообще на упадок нравственности среди казаков, пример массы постороннего элемента, проживающего оседло и не оседло среди казаков. В большинстве это люди неуживчивые, смотрящие на станицу и её жителей, как на временное общество, которое они застали на пути своего бесконечного странствования, а потому им ничто не дорого среди этого общества. Неподчинение общественным установлениям — дело обыкновенное. Придя в станицу и поселившись в ней, в большинстве случаев, с помощью подкупа или раздора, возбужденного ими среди казаков, они для своего существования поддерживают эти раздоры и тем развращают окружающую среду, так как на почве расслабления общества возникает их благосостояние. Отсюда ссоры и семейные разделы. Разодранное-же хозяйство, при теперешнем малоземелье, быстро разоряет казака и он зачастую с женой идет в работники к тому же проживающему в станице мужику, и хорошо если при этом не распадается семья, что бывает зачастую, а тогда казаку остается одно: уходить на службу на Уссурийскую железную дорогу, при чем земельный пай его продает общество за долги общественные. Мужику и это на руку, так как он покупает этот пай за бесценок, а следовательно и не будет в убытке; казак же едва ли когда станет на ноги и дети его лягут тяжелым бременем на казачье общество, а мужик и тут в стороне.
   Казалось-бы, что остальное общество должно-бы было иметь от них доход, так как они обязаны платить посаженную плату за усадьбу, гулевую скотину и лошадей, а также и за содержание земской почты. Но это так только кажется; на самом-же деле посаженную плату редко кто платит, ссылаясь или на бедность, или находя себе защитника казака, который объявляет, что дом его, а мужик живет на квартире у него. С гулевой скотиной также увертка, а о почтовых и говорить нечего — их просто отказываются вносить. Бьются, бьются станичные власти и, в конце концов, заносят в книги долги за мужиками, и они за ними все растут и растут. Пробовали за долги продавать с аукциона их имущество, но ко дню описи у них почти никакого имущества не оказывалось. Так и стоит это дело, а мужики и мещане, подобно чужеядным растениям, глубоко впустили свои корни, сосут кровь казачью, и никакими уже силами не вырвешь их, а вырвешь - станет, пожалуй, и казакам чувствительно.
   Этот-же кочующий элемент служит рассадником всяких ересей и расколов. Каких только сект не появилось за последнее время в станицах?! В станицу Урухскую баптизм был занесен мужиком, осевшим в станице, и хотя его первого отщепенца сослали в Сибирь, но секта существует довольно явно и доселе.
   Главная поддержка нравственности казаков — школа, но успех её очень невелик. В настоящее время в станице две школы: министерская, содержимая всецело на общественный счет, и церковно-приходская, для которой общество нанимает только квартиру с помещением для учительницы, дает прислугу, освещение и отопление. В министерской курс трехлетний. В первой с начала учебного года бывает до 50 учеников, во второй до 15; в мае, т. е. в конце учебного года, числа эти значительно падают: в первой, в среднем, до 15, а во второй, по словам учительницы, «сколько придет». Таким образом, в следствии небрежного взгляда на школу самих родителей, в ней могут кончать курс, в среднем, не более 5-6 мальчиков, и если оглянуться назад, то увидим, что успехи школы были таковы-же и двадцать лет тому назад; например, из казаков приготовительного разряда старшего возраста было в
1896 г. из числа 7-грам. только 4 или 57 %
—97 > » 12 > » 8 » 66 %
—98 > » 7   > » 5 » 71 %
—99 > » 12 > » 6 » 50 %
   Среди неграмотных в 1897 году два не знали никаких молитв, а один из них был уже женатый, — в 1898 г. один - тоже женатый; а между тем, казалось-бы, священник мог перед венчанием заставить выучить хотя необходимые молитвы. Из перечня грамотных казаков за четыре последние года видно, что дела школы не улучшились и виною тому, конечно, родители, а последних в такое положение ставит, по их словам, нужда.
   При поселении на берегах Золки казаки получили 8147 дес. 870 кв. саж., да черезполосной между р.р. Курой и Невольной, верстах в 50 на Ю-В от станицы, 791 дес., итого 8938 дес. 870 кв. саж.,—так что на душу пришлось по 23 десятины пахотной, луговой и лесной; а за выделением отсюда 300 дес. церковной и 117 дес. причтовой земли, на душу осталось по 22 десятины. Пользование этими угодьями велось бесконтрольно: брали — кто, что и где хотел. В особенности от такого порядка страдал лес, так что сами станичники довольно скоро обратили внимание на быстрое его уничтожение и постановили следующий приговор: «1873 года, декабря 3 дня, мы, нижеподписавшиеся, учинили сей приговор в том, что из числа наших жителей некоторые рубят лес на дрова и возят для продажи в ближайший г. Георгиевск, а некоторые рубят фруктовые деревья; а потому, дабы искоренить зло, определяем: если кто из нас будет захвачен с лесом, предназначенным для продажи, то тотчас арестовать его и взыскать от каждого воза по 3 рубля штрафа; или кто срубит фруктовое дерево, то с того от каждой штуки взыскать штрафа по одному рублю и деньги эти обратить в поселковый доход». Благодаря этому приговору, лес был спасен, а вскорости его разделили на 7 участков, и уже участок делят ежегодно на паи, которые предоставляются на волю хозяина.
   Лет через пять и земельные угодья стали делить на паи с расчетом, чтобы земля засевалась только три года подряд, а затем отдыхала не менее четырех лет, но в настоящее время, в следствии прироста населения, земельные паи стали малы — в одну хозяйственную десятину (4000 к. с.) и казаки, кто позажиточнее, или откупают землю у казаков же, которые по малочисленности скота не в состоянии поднять своего пая, или на стороне у мужиков Ставропольской губернии или у кабардинцев за Малкой. Кроме того, раньше, в следствии незначительных запашек, на самом деле земля отдыхала более четырех лет и производительность её была большая, а теперь, когда она стала отдыхать действительно не более четырех лет, выясняется, что это срок малый, так как производительность её значительно упала, а вместе с этим упало и благосостояние казака.

                                                                                                                                                                                                                                                         А . Плющ.

Список малолеткам 1-го и 2-го военных отделов Терского казачьего войска, достигшим к 1-му Января 1882 года 19-ти-летнего возраста и зачисляемым в служилый разряд казаков.

№   Имена и Фамилии   Лет от роду.

2-го военного отдела.
Владикавказского полкового округа.
Станиц:

П. Урухского.
1. Григорий Ревва 19
Максим Краморов
Василий Сидоровский
Яков Блоха
5. Пётр Коханенко 19

Приказы за 1882 год